1917-й год на Камчатке

Наш сайт начинает новый проект, посвященный 100-летию событий, происходящих в России и, как неизбежное эхо, на Камчатке, в 1917-м году. По мере того, насколько позволяет имеющаяся информация, наш автор Александр Смышляев, камчатский писатель и краевед, будет рассказывать о том далеком времени.
Безусловно, 1917 год стал переломным для России, как, собственно, и для мира. Он ознаменовался тремя величайшими событиями XX века: Февральской революцией, отречением царя Николая Второго и Октябрьской революцией, в результате которой к власти в стране пришли большевики.
А что происходило в это время на далекой, окраинной, оторванной от России тысячекилометровыми расстояниями, Камчатке? Об этом и будет наш рассказ, подкрепленный документами и иллюстрациями.
А начнем мы с краткого обзора политической, экономической, культурной и социальной ситуации на Камчатке в зиму 1916/1917 года.

Иван Иванович Гапанович, свидетель того времени, живший в молодости на Камчатке, а затем ставший в эмиграции историком, писал: «Камчатка достигла к 1917 году некоторого благополучия и вышла из долгой спячки, значит, была готова к переменам. С другой стороны, здесь действовали факторы, которые мешали сколько-нибудь сознательно отнестись к событиям [происходящим в России]. Управление областью было чисто бюрократическое, кроме Петропавловской городской думы не существовало никаких органов местного самоуправления. Более половины населения - чукчи, коряки и другие туземцы - не имели никакой связи с русскими жителями, даже не говорили по-русски и, конечно, не могли понять, что происходило в России. Среди самого русского или обрусевшего населения не было «классовых группировок» с четко выраженными интересами. При таких условиях единственной организованной группой в области оказалось Петропавловское чиновничество…»

Если продолжить тему роли чиновничества в жизни Камчатки того времени, то надо сказать, и это важно, что поздней осенью 1916 года выехал до лета на материк в отпуск губернатор области Н. В. Мономахов, оставив управляться вице-губернатора А. Г. Чаплинского. Конечно, трудно сказать, как отразилось на дальнейших событиях отсутствие на рабочем месте губернатора, но, думается, определенную роль это сыграло. Главным образом – в исполнении указов и предписаний, приходящих сверху, т.е., из Петрограда и Владивостока. Чаплинский исполнил их по-своему, губернатор, возможно, выполнил бы их как-то по-иному. Правда, это ни в малейшей мере не отразилось бы на общем ходе событий в России.

Камчатский вице-губернатор Алексей Гаврилович Чаплинский происходил из дворян Полтавской губернии, выпускник Киевского кадетского корпуса и 2-го военного Константиновского училища, камер-юнкер двора его императорского величества, статский советник. Его родной брат Георгий Гаврилович Чаплинский занимал высокий пост прокурора Киевской судебной палаты, был одновременно сенатором Уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената, тайным советником и членом Государственного Совета. Всё это говорило о блестящих служебных перспективах Алексея Гавриловича. Служба на Камчатке являлась для него всего лишь одной из первых ступенек карьерной лестницы. И, надо сказать, он достаточно ревностно относился к своим обязанностям, строго проводя в жизнь политику царского правительства России.
Став исполняющим обязанности губернатора Камчатской области, Алексей Гаврилович Чаплинский ни на йоту не отступал от управленческой линии своего начальника – губернатора Николая Владимировича Мономахова и вышестоящего руководителя -    генерал-губернатора Приамурья, в состав которого входила Камчатка, Николая Львовича Гондатти.

Камчатка в зиму 1916/1917 года жила своей главной заботой – охотничьим промыслом. На втором месте была подготовка к летней путине. Купечество развозило по огромной территории Камчатки и Чукотки свои товары. Чиновники, не уехавшие, как губернатор, в длительные отпуска, тоже разъезжали по области, навещая отдаленные районы и населенные пункты. Вернувшись в Петропавловск, писали отчеты, а досуг старались заполнить культурными развлечениями. Для этого в городе предлагались: синематограф, драматические спектакли, каток на Култучном озере. «…Процветают поездки на собаках, - писал приезжий журналист Борис Горовский (Б. К. Подгурский). – В Петропавловске теперь есть уже магазины Владивостокской фирмы Чурина, где можно всё что угодно достать, но, конечно, по крайне высоким ценам. Разумеется, особенным комфортом жизнь населения не обставлена, но, в общем, все же, я думаю, большинство наших провинциальных городов живёт много хуже…»

Что касается драматического общества, то оно устраивало иллюзионы, спектакли, маскарады и кабаре. С ним соперничал «Электро-театр», в котором начались показы кино, а после сеанса игрались спектакли. В ролях были задействованы испытанные самодеятельные артисты К. П. Ковальчук, П. М. Лоскутков, Миничева, А. А. Курилов, А. А. Штарк, И. Д. Добровольский. Одним словом, жители маленького городка, а это как раз и были в большинстве своем чиновники, где каждый знал всех остальных, пытались строить жизнь насыщенной хоть какими-то событиями и развлечениями и в тоже время благополучной, стремились к достатку.

В ноябре 1916 года, еще при губернаторе Н. В. Мономахове, в Петропавловск прибыл только что рукоположенный во Владивостоке епископ Камчатский и Петропавловский Нестор Анисимов. «После посвящения меня в сан епископа я возвращался на Камчатку с архиепископом Японским Сергием, - писал владыка Нестор. – Он следовал в Японию в город Хакодате, на остров Хоккайдо, куда пригласил и меня, чтобы совместно освятить новый японский храм […] 9 ноября 1916 года, в 9 часов утра я прибыл на пароходе в Петропавловск, ставший теперь моим кафедральным городом. Власти города и население устроили мне торжественную встречу. Непосредственно с парохода я в сопровождении губернатора, всей администрации города и представителей различных слоев населения от самой пристани до собора проходил с крестным ходом при торжественной музыке «Коль славен наш Господь в Сионе…».

Это была одна из последних встреч владыки Нестора с камчатским губернатором Н. В. Мономаховым. 17 ноября Николай Владимирович Мономахов устроил обед по случаю своего отъезда в отпуск и отбыл пароходом из Петропавловска-Камчатского. Как показала история, отбыл, чтобы уже никогда не вернуться.
А владыка начал свое архиерейское служение.

30 декабря 1916 года епископ Нестор провел напутственный молебен в Петропавловском соборе и уехал в сопровождении священника Михаила Ерохина и исполняющего дела начальника Петропавловского уезда А. М. Пименова в глубинные районы полуострова, где свирепствовали черная оспа и корь.

Начальнику уезда Пименову предстояло оценить масштабы эпидемии черной оспы. Смерть выкашивала целые поселки, люди умирали буквально на ходу, их некому было хоронить.

«…Я направился в селение Ганалы, - писал владыка об этой поездке, - где всех жителей постигло величайшее бедствие. С западного побережья перекинулась страшная эпидемия черной оспы на восточное побережье. Из нескольких сотен жителей я застал в живых только семь человек. Встретил меня местный староста, уже начавший заболевать, но он еще был на ногах, ухаживал за умирающими и складывал в большой пустой дом трупы умерших от оспы, т.к. некому было их хоронить.

Я вошел в дом, где на полу метались и стонали в агонии остальные шесть человек, среди которых была роженица и такая же больная повивальная бабка. Увидев меня, несчастные больные начали креститься и просить скорее их исповедать и причастить и благодарили Бога, что они счастливы теперь спокойно умереть. Момент, над которым пришлось много призадуматься и пережить, ибо насколько он страшен и ужасен по встретившейся обстановке, насколько он велик и священен по настроению не только безропотно, но и умилительно встречавших страшную смерть верующих камчадалов.

…В дальнейших селениях мне пришлось также напутствовать умирающих. Оспа уже была всюду распространена. Продолжая свой путь дальше вглубь Камчатки, я и в других селениях наблюдал такую же жуткую картину мертвого запустения. Мне необходимо было определить поселение, еще не захваченное эпидемией, чтобы установить карантинный пункт со строжайшим запретом дальнейшего проезда. А причиной внезапной вспышки этого тяжелого заболевания стал совершенно дикий случай. На западном берегу Охотского моря на одном из японских рыбзаводов заболел черной оспой и умер японец. Рыбопромышленники втиснули труп в пустую бочку, забили ее и поставили вместе с бочками, наполненными рыбой. Это и послужило причиной быстрого распространения эпидемии по всей Камчатке.

Когда я приехал в Ключевское, узнал, наконец, что последнее селение, в котором еще есть больные черной оспой - это Еловка. От нее дальше простирается снежная пустыня, которая и стала засло­ном для оспы. В Еловке был устроен карантин.

В Ключевском селении пришлось пережить еще более ужасное бедствие. Это был январь 1917 года. Часов около 12 днем произошло потрясающей силы землетрясение, одновременно раздавался страшной силы подземный гул, и произошло бурное извержение огненной лавы из Ключевского вулкана, у подножия коего расположено селение.

Жители и скот, а также множество ездовых воющих собак – всё это предалось страшному испугу и паническому бегству.

Во многих домах лежали умершие от черной оспы, их посбрасывало со столов и скамеек, на которых они лежали.

На мой призыв жители стали собираться к храму, и так как двери храма покосило и их нельзя было открыть, то я служил молебен от избавления от труса в ограде церковной и призывал народ к спокойствию. Впоследствии мы узнали, что полоса землетрясения страшной силы прошла    от Командорских островов на четыреста верст по Камчатской области, причинив много бедствий.

Население Камчатки много страдало от разнообразных заболева­ний, в частности от кори, считающейся у нас обычной детской болезнью. Там она поражала только взрослое население, при этом смертность была невероятно большая. В первые годы моего пребывания эпидемия кори охватила почти все уезды Камчатской области. Тогда врачей здесь не было, кроме населенного пункта Гижигинска, где имелся доктор, но и он бездействовал, испугавшись необычного в его медицинской практике явления - массового заболевания и смертности взрослых от кори. Его растерянность доходила до того, что он при вызовах не смотрел больных, а требовал, чтобы они подходили к закрытому окну, и сквозь оконные стекла выкрикивал "медицинские советы". В большинстве же случаев он безнадежно махал рукой, когда видел, что отчаявшийся в получении медицинской помощи больной уходил.

Во время эпидемии кори в жалкой, холодной юрте, в острожке, ютилась семья туземцев, которая довольствовалась самой скромной участью - жизнью в трудах и забо­тах, а малые дети и подростки были утешением и отрадой для родителей, но безжалостная болезнь разорила и разрушила это гнездо. Сначала умер отец семьи, а за ним - двое детей-подростков, в полубреду на полу юрты умирала мать, а между трупом отца и умирающей матерью сидел холодный и голодный малыш, бессознательно теребя одежды мертвого отца. Зловещий ветер жалобно стонал за пологом юрты и своим завыванием напоминал погребальный плач, единственное похоронное пение над безвестными телами. Костер уже давно догорел; собирая топливо, умерла старшая дочь; умерла, наконец, и мать, а замерзающее от холода дитя тянуло ее омертвевшую руку, ползало по материнской груди и что-то лепетало сквозь слезы. Ответа не было. Немного прошло времени, когда и этот истощенный, плачущий ребенок замолк навеки.

Спаслась только девочка-подросток, которую приняли добросердечные соседи и которая рассказала мне эту печальную повесть о своей семье. Никто не знает о них, никому не нужна жизнь бедных обитателей суро­вой пустыни. Если умерший был крещен, то его запишут в число умерших, помолятся; а если он был язычник, то разве только сожгут его труп на костре, и буйный ветер разметет пепел по окрестностям».

Вот такое страшное бедствие черной смертельной тучей прошло над Камчаткой, затихнув лишь к февралю 1917 года.

В это время далеко в России, на ее западных рубежах, продолжалась война, которую назовут Великой, позже – империалистической, но общемировое ее название – Первая мировая война.

«Здесь, вне смертоносной полосы, - писал инкогнито в газете «Камчатский листок», - где почти не изменилось течение мирной жизни, почти всё личное отошло на второй план. На первом месте во всех слоях общества, у богатых и бедняков, одна преобладающая мысль, одно желание: помочь облегчить великий подвиг наших воинов, дать им хоть маленькую радость, согреть зябнущих, помочь больным и раненым. В особенности ярко сказалось это в наших петропавловских школах, где дети все свои сборы со спектаклей решили отдать в пользу раненых и на подарки солдатам, отказавшись от личного удовольствия – от ёлок. А взрослые так сочувственно отнеслись к их чистому порыву, что совершенно не обращали внимания на дефект их представлений, ободряли аплодисментами и дали прекрасные сборы в пользу наших серых героев. Да хранит всех вас Господь!» (декабрь 1916 г.).

Рыбная промышленность заработала удвоенными темпами на нужды армии. Перед самой войной рыбопромышленник С. Грушецкий построил в устье реки Озерной рыбоконсервный завод. Поначалу это было совсем небольшое производство. Его здание размером 40 на 18 метров, высотой от 4 до 6,4 м. было обшито гофрированным оцинкованным железом. К нему примыкали три склада. На правом берегу реки располагался тесовый засольный сарай и кладовка. В сольном сарае в 1915 году была установлена машина для чистки рыбы, приводимая в действие мотором мощностью 12 л.с.

Кроме этих сооружений, к концу 1915 года на участке появились жилой дом, больница с аптекой, склад продуктов и промснаряжения , два барака для рабочих в четыре окна без пола и потолка с двумя печами в каждом, кухня для рабочих с тремя котлами и русской печью для хлеба, баня. Рабочие на промыслах Грушецкого питались за счет фирмы, получая зарплату в размере 25 рублей в месяц.

Расцвет работы рыбоконсервных заводов (у русских к этому времени их уже было 22) пришелся на годы Первой мировой войны, когда государственные закупки увеличились многократно. Причем поставляли для фронта рыбу и консервы не только и даже не столько русские, но и японцы. Именно в это время Грушецкий построил еще один рыбоконсервный завод – на реке Большой.

В конце 1916 года по Камчатке и Сахалину был объявлен призыв ратников, но неожиданно наступили неблагоприятные погоды с сильным ветром и снегом, и призывная компания была отложена на неопределенный срок «до особого распоряжения». Возобновилась она лишь с началом навигации в 1917 году.

Сбор помощи для фронта не прекращался. Центром сбора, помимо фонда архимандрита Нестора,    была редакция газеты «Камчатский листок» (редактор Е. М. Клочкова).

Сюда тоже приносили вещи и деньги. Газета благодарила граждан за пожертвования со своих страниц, объявляя об их патриотическом поступке:

«В редакцию нашей газеты поступило от гражданина Колмакова «Солдату в окопы»:
1 фунт махорки, 1 ф. свечей, 2 ф. мыла, одна фуфайка, 2 пары кальсонов, 1 рубашка, 1 кружка и 1 гребенка».
«В редакцию нашей газеты поступило от А. И. Немовой «Солдату в окопы»:
15 пачек папирос, 3 пач. мыла, 1 ст. американского табака, 1 пара теплых вязанных рукавиц».
«В редакцию нашей газеты поступило «Солдату в окопы» от Шуры Подпругиной 5 рублей, а с ранее поступившими – 42 руб.».
«В редакцию нашей газеты поступило от С. М. Лех «Солдату в окопы» 5 ф. махорки». И т.д.

Сотни посылок с подарками отправлялись в действующую армию и среди них, вероятно, наибольший эффект вызывали кухлянки (национальная меховая одежда), которые посылались лётчикам.

Такой была, вкратце, ситуация на Камчатке. Ничего безмятежного в ней не наблюдалось. Как видим, были и радости и страшные трагедии. Как ситуация развивалась дальше, мы будем знакомить читателей по мере написания очередных статей.

Александр СМЫШЛЯЕВ, писатель, краевед

 
По теме
Совместные учения по отработке взаимодействия экстренных служб и проведения аварийно-спасательных работ при ликвидации последствий дорожно-транспортных происшествий прошли на территории Петропавловск-Камчатского городско
На Камчатке провели учения по ликвидации последствий ДТП . Фото ГУ МЧС России по Камчатскому краю. - Камчатка-Информ Межведомственная тренировка по ликвидации последствий крупного ДТП прошла на Халактырском шоссе в Петропавловске-Камчатском в режиме реального времени, сообщили РАИ «КАМЧАТКА-ИНФОРМ» в краевом управлении МЧС.
Камчатка-Информ
Управление Роспотребнадзора по Камчатскому краю отмечает, что по итогам 12 недели 2024 года эпидситуация по гриппу и ОРВИ оценивается, как благополучная:
Роспотребнадзор
Серию культурных программ от Московского Дома культуры проведут на Камчатке - Полуостров Камчатка Программу «Парадокс береговой линии» от Московского Дома культуры «ГЭС-2» проведут в Петропавловске-Камчатском, сообщили в краевом художественном музее через свой телеграм-канал.
Полуостров Камчатка